-Братец, воды бы попить… Слышишь, братец?
Сознание вернулось вроде бы и быстро, но туман в голове все еще путал мысли и не давал понять – где реальность, а где еще видения и игра разума.
-Это у меня в ухе пищит или ты тоже слышишь?
-В ухе, в ухе, – ответил ему незнакомый голос, – ты бы помолчал лучше.
-А с водой-то что? Фляжка есть? Смерть, как пить хочется.
-Еще не хватало, чтоб я фляжку с собой таскал. Одного тебя хватает.
Немного придя в себя, солдат понял, что его собеседник несет его куда-то на своих плечах, а он, как мешок с картошкой, свисает с двух сторон своего носильщика.
-А чего случилось? Ты меня куда тащишь-то? – солдат попытался поднять голову, оперевшись на спину человека, который его нес, но рука скользнула по чему-то гладкому и он снова безвольно повис на плече.
-Это еще что такое?..
С трудом сфокусировав взгляд, боец уставился на спину молчаливого незнакомца.
-Вот это номер, – прошептал он и, с силой оттолкнувшись руками, кувыркнулся на землю, больно ударившись головой о небольшой камень, – ты кто такой, чудо в перьях? -произнес он, рукой потирая висок, из которого начала сочиться кровь, и одновременно рыская взглядом по земле в поисках хоть какого-нибудь оружия.
-Ты чего такой психованый? – потирая свое плечо, ответил человек.
На первый взгляд, он не привлекал к себе никакого внимания. Мимо такого пройдешь и не заметишь. Даже взгляду зацепиться не за что. А уж на войне – так и подавно. Нет здесь времени, чтобы чужие лица рассматривать. Вспомнить бы, как свое выглядит… Но было в нем кое-что, что не могло не привлечь внимания даже самого равнодушного бойца во всей армии.
-Это у тебя что на спине, друг ты мой ситцевый? – произнес боец.
-Крылья, – удивленно пожал плечами его собеседник.
-Я вижу, что не пропеллер. Ты зачем их туда прилепил, чудило ты гороховое?
-Ничего я не лепил. Они там всегда были.
Боец немного помолчал, внимательно изучая это ходячее недоразумение.
-Ты гляди, даже дырдочки в шинели специальные проковырял, – присвистнул он.
-Правильно говорить – дырочки, а не дырдочки, – как-то обиженно произнес человек.
-А я вот лежу и не знаю у кого спросить. Дай, думаю, у вот этого бойца с крылышками поинтересуюсь -как правильно говорить – дырдочки или дырочки?! – перекривил его солдат, – ты мне тут в уши не заливай. Говори – кто такой? С какого подразделения?
-Ангел я… – виновато развел руками парень.
-Ангел?
-Ну да.
-Значит, ангел?
-Ага.
-Прям вот самый всамделишний ангел?
-Да хватит уже! – только сейчас заметив иронию в словах бойца, буркнул представитель небесных войск.
-Слушай, ангел. Раз уж такая возможность выдалась, хотел бы тебя спросить. Ты мне скажи, а за каким чертом вы на этих своих крылышках летаете?
-А мы и не летаем.
-И на кой ляд тогда они вам нужны?
-Надо, – уклончиво ответил он.
-Ладно, пошутили и хватит, – посерьезнел солдат, – с маскарадом твоим мы потом разберемся. Ты мне лучше скажи – что со мной случилось и где наши?
-Зацепило тебя там немного, – он махнул рукой куда-то за спину, – ты и выключился.
-А ты, значит, по доброте душевной решил меня на своих пресвятых плечах из боя вынести? – хмыкнул солдат, – а у лейтенанта нашего ты меня хотя бы отпросил с войны? А то он у нас строгий, прогул мне поставит и всё. Отчислит к этим самым… К пресвятым угодникам.
Ангел улыбнулся, оценив шутку бойца и, сделав пару шагов к нему, уселся рядом прямо на землю.
-Так есть у тебя вода или зажилил? – облизнув пересохшие губы, спросил солдат.
-Нет у меня воды, я ж тебе сказал уже, – расправив крылья, ответил ангел и посмотрел на него.
-Что ж ты за ангел тогда? – отмахнувшись от нависающих перьев, покачал головой боец, – бес ты, натуральный бес. Ангелы помогать должны, а ты чего? Эх ты…
-Тебя как звать-то? – проигнорировав нападки, покосился на него ангел.
-Ефрейтором Прохоровым меня звать.
-Хорошее имя, – задумчиво протянул ангел, – необычное.
-Да убери ты уже свои перья! – снова отмахнулся ефрейтор от крыльев, – что ты их раскидал, как портянки?! О! А кто ж тебе их повыщипывал-то?
Солдат наморщил лоб и принялся рассматривать крыло, в котором, как он только сейчас заметил, не хватало нескольких пучков перьев.
-Война… – лаконично ответил ангел и попытался стыдливо прикрыть рукой изуродованные части крыла.
-А чего – война? Ты же… – ефрейтор попытался было отпустить еще одну шутку, но горизонт в его глазах вдруг поплыл и стало тяжело дышать. Лоб вмиг покрылся липким потом, а сердце бешено застучало. – Ох… Что-то… Слышишь? Что-то плохо мне…
Ангел резко развернулся к бойцу и склонился над его лицом.
-Что-то совсем плохо, – зашептал солдат побелевшими губами и запрокинул голову, – ты это… Отстегивай свои крылышки, да дуй к нашим. Хорош шутки шутить. Скажи им, что я здесь. Понял?
Ангел не сдвинулся с места, продолжая внимательно наблюдать за солдатом.
-Ох… Да чего ж ты вылупился на меня? Говорю тебе – плохо мне! Совсем уже…
Глаза бойца закатились, а лицо как-то резко приобрело какой-то синеватый цвет.
Ангел поднялся на ноги, вздохнул и, схватив рукой свое крыло, потянул его вперед. Зажмурив глаза, он ухватился двумя пальцами за перо и изо всей силы дернул. На белоснежных перьях выступило несколько ярко-красных капель, а само крыло безжизненно повисло. Опустившись на одно колено, он снова склонился над солдатом и приблизил кончик пера к его носу.
-Аааапчхааа! – чихнул боец и открыл глаза, машинально отпрянув от кусочка ваты, который прямо перед его носом держала симпатичная санитарка.
-Живой? Живой! – улыбающееся веснушчатое лицо склонилось над ним, – а я уже думала, что всё. Потерпи, милый, немного осталось… Еще немножко, а там и наши уже. Ну и тяжелый же ты! Ой! У тебя еще и на виске кровь. Сейчас я быстро перебинтую и дальше поползем. Терпи, милый, терпи.
Девушка щебетала без умолку, а солдат молча смотрел на две полоски бинта с капельками крови, перекинутые через ее шею, так похожими на два белых крыла, свисающие вниз.